• 1301-1305 Ласло V Чех , умер 1306

Виттельсбахи

• 1305-1307 Бела V (Оттон III (герцог Баварии) , носил титул до смерти в 1313 году)

Анжуйская династия

• 1290 Карл Мартелл Анжуйский (умер 1295)
• 1342-1382 Лайош I (Людовик I Великий) - также король Польши в 1370-1382 как Людвик

Люксембурги

• 1387-1437 Жигмонд Люксембург - также король Чехии как Сигизмунд I

Габсбурги

• 1437-1439 Альбрехт II Габсбург - также чешский король
• 1439-1440 Елизавета Люксембургская , жена Альбрехта II

Ягеллоны

Габсбурги

• 1444-1457 Ласло VI - также чешский король

Хуньяди

• 1446-1458 Янош Хуньяди , регент (престол формально оставался вакантным).
• 1458-1490 Матьяш Хуньяди (Матвей Корвин)

Ягеллоны

• 1490-1516 Уласло II Ягеллон - также король Чехии как Владислав II Ягеллон
• 1516-1526 Лайош II Ягеллон - также король Чехии как Людвик

Габсбурги на западе; Трансильвания на востоке

1526-1564 Фердинанд I (Западная Венгрия) 1564-1576 Максимилиан Габсбург (Западная Венгрия) 1576-1608 Рудольф Габсбург (Западная Венгрия)
Спорные претенденты (1301-1308)
Анжу-Сицилийский дом (1328-1498)
Люксембурги (1386-1437)
Габсбурги (1438-1439)
Ягеллоны (1440-1444)
Габсбурги (1444-1457)
Хуньяди (1458-1490)
Ягеллоны (1490-1526)
Запольяи (1526-1570)
статей, созданный для координации работ по развитию темы Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли? – Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу. Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору. – Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей. – От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут. – Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз. Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания. Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне. – Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться. «Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает». – Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне. – Ты куда ходила? – спросила Наташа. – Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор. – Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где? – Спит, кажется. – Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее. «Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь. – А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то. – Мама! – проговорила она. – Дайте мне его, дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания. Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.

Начало поста, то есть его первую часть, все мои читатели, которые её пропустили, а также гости моего блога, заитересовавшиеся этой историей, смогут найти по тэгу "ЗВЕЗДЫ ЭГЕРА" .

А теперь продолжение .

После того как практически непобедимая в XVI веке армия одного из величайших султанов Османской империи Сулеймана Великолепного (более известного в исламском мире под другим не менее почетным прозвищем - "Кануни", т. е., "Законодатель", или "Справедливый") разгромила чешско-хорватско-венгерские войска в знаменитой битве при Мохаче (29 августа 1526 года) , в которой во время бегства утонул в болоте король Чехии и Венгрии Лайош II (он же Людовик II Ягеллон) , турки начали быстрое продвижение вглубь Центральной Европы.

Просто взгляните на портреты этих двух монархов , и вы сразу же поймете, что даже если бы чешско-венгерский король получил помощь от других европейских королей, к которым он тщетно взывал накануне вторжения османской армии в Венгрию, то вряд ли смог бы обержать победу над султаном (думаю, что пояснительные надписи над портретами делать не нужно):

Король Лайош II просил помощи у папы Римского, у дожа Венеции, у английского короля Генриха VIII, у своих родственников - короля Польши Сигизмунда I и у австрийского эрцгерцога Фердинанда. В этой помощи ему либо прямо отказали, либо пообещали при выполнении некоторых условий.
Так, папа Римский пообещал поддержку в том случае, если несчастный король Лайош усилит борьбу с лютеранами, которых в Венгрии в то время было немало. (Ну, конечно, для папской курии угроза со стороны протестантов была более страшной, чем продвижение мусульман в самый центр христианской цивилизации! Невольно вспоминается Флорентийская уния 1439 года и последовавшее вскоре падение Константинополя в 1453 году...).
Как вы сами понимаете, венгерскому королю было не до борьбы с последователями Лютера, когда к его владениям приблежалась победоносная армия Сулеймана I. Тем не менее, король дал обещание папе, что будет бороться с лютеранством, а тот вместо военной помощи отправил деньги, опять-таки с условием, что большая часть из них будет потрачена на преследование лютеран!
Единственный, кто послал на помощь венграм небольшую армию - эрцгерцог Фердинанд. Но и эта помошь не подоспела вовремя (или, может быть, не слишком и торопилась?).

Таким образом, немногочисленное войско, которое удалось собрать Лайошу II, оказалось один на один с огромной армией вторжения Османской империи, находившейся на пике своего могущества.

Подробности битвы под Мохачем не относятся к непосредственной теме данного повествования. А о том, что она была проиграна венграми, уже неоднократно упоминалось.

Памятник королю Лайошу II в Мохаче ,
на мой взгляд, не может вызвать ничего, кроме чувства жалости к этому несчастному монарху
(сравните с его парадным портретом, представленным выше):

Гораздо важнее последствия.

Вскоре после Мохачской битвы, в августе 1529 года турки взяли столицу Венгерского королевства - Буду. Этому немало способствовала разобщенность венгерской феодальной знати, развязавшей гражданскую войну в стране в те годы, когда она подверглась оккупации со стороны идущих напролом завоевателей.
Как же все это похоже на наше Смутное время !

Часть венгерских аристократов и дворянства выступала на стороне немцев и австрийцев и их ставленника - Фердинанда I Габсбурга , ставшего венгерским королем после гибели Лайоша II, а другая часть поддерживала воеводу Трансильвании Яноша Запольяи , также провозглашенного венгерским королем, но ориентировавшегося на турок и являвшегогося вассалом Османской империи.

Впрочем, если посмотреть на их портреты, то они друг друга стоили (думаю, что догадаться, где Фердинанд, а где Янош, не сложно)
:

Разобщен был и простой народ Венгрии.
Только лишь незначительная часть простолюдинов в силу патриотизма сопротивлялась онемечиванию или отуречиванию. Большинство же венгерских крестьян видели в турках чуть ли не освободителей от тяжелых феодальных повинностей, которыми они были обложены своими соотечественниками - дворянами, а также королевской властью, воспринимаемой народом как власть иностранцев (после короля Матьяша I Хуньяди (Корвина) на венгерском престоле не было ни одного венгра).
Турки, завоевывая венгерские земли, в некоторой степени облегчали положение феодально зависимого населения, что, несомненно, упрощало им задачу подчинения Османской империи все новых и новых территорий.

И еще один факт, который никак нельзя обойти вниманием.
Племена мадьяров пришли в Центральную Европу и обосновались в ней лишь в конце IX века. А откуда они пришли? Из тех азиатских регионов, где на протяжении веков они - финно-угры - соседствовали с тюрками . И это близкое соседство не могло не повлиять на восприятие турок венграми как в некоторой степени "своих", даже несмотря на то, что в течение четырех столетий их разделяла религиозная вера.
К тому же в Центральной Европе венгры не всегда чувствовали себя комфортно в окружении славянских народов (хорватов, сербов, чехов, словенцев, словаков и т.д.) и немцев-австрийцев, чья речь совершенно не походила на мадьярскую. В данном случае я имею в виду не знать Венгерского королевства, которая по вполне понятным причинам была многоязычной и с легкостью переходила на польский или немецкий языки в случае необходимости, а простой мадьярский народ, для которого речь турок зачастую была понятнее речи немца или, к примеру, чеха.

Небольшое лингвистическое отступление.
(Даже в настоящее время венгерский язык остается совершенно непонятным для всех, кто привык, что в романо-германских языках, как и в славянских, есть некие общие правила, к которым можно довольно быстро приспособиться. А вот к венгерскому языку приспособиться так просто не получается. И не удивительно, венгерский язык один из немногих в Европе, который не относится к индоевропейским языкам.
Сужу по собственному опыту. За неделю или две пребывания в Италии или Испании (не говоря уже о Чехии или Сербии) мною легко усваивалось несколько десятков слов и расхожих выражений, достаточных для того, чтобы, например, спросить дорогу и понять ответ на местном языке или заказать обед в ресторане. Или понимать о чем вещает гид, говорящий по-испански или по-итальянски. Так, например, во время экскурсии в Танжере гид - араб-марокканец вел свой рассказ на трех языках: испанском, немецком и английском, и мы с женой и дочкой, не владеющие ни испанским, ни немецким языками, понимали почти все, о чем он рассказывал (конечно, выручало знание английского, но и без него основная информация была понятна, хотя бы потому, что в Испании мы бывали уже неоднократно).
А вот за неделю, проведенную в Венгрии я так и не смог запомнить ни одного слова по-мадьярски, не говоря уже о связных выражениях. Хорошо хоть то, что выручал универсальный английский язык, а также то, что венгры (по крайней мере, многие из них) еще не забыли русский, который в социалистические времена в обязательном порядке учили в школе. Впрочем, что меня сильно удивило, русским языком неплохо владеет и венгерская молодежь, особенно в Будапеште, что видимо объясняется большой популярностью столицы Венгрии среди русскоязычных туристов.)

Все это, конечно же, облегчало османам задачу завоевания обширнейших (по европейским меркам) территорий, входящих в состав Венгерского королевства.
После того как турки захватили Буду, венгерский королевский двор и мадьярская аристократия бежала на север страны, свободный от захватчиков. На долгое время столицей Венгрии стала Пожонь (нынешняя Братислава) .

Войска Османской империи не собирались останавливаться на достигнутом, продолжая экспансию и стремясь покорить все венгерские земли. В 30-40 годы XVI века под натиском турок пали несколько венгерских крепостей на северо-востоке страны. А в начале сентября 1552 года многочисленная османская армия подошла к городу Эгер , который считался "ключом" ко всей Верхней Венгрии.

Крепость Эгера не являлась самой мощной среди тех, которые уже были взяты турками. И ее гарнизон составлял всего около тысячи человек (против более чем стотысячной турецкой армии). Скорее всего Эгерская крепость была бы взята турками без особенных проблем для них, если бы в очередной раз, как это часто бывает в истории, не вмешался "его величество Случай" в виде капитана Иштвана Добо , командира гарнизона крепости Эгера.

Можно бесконечно долго спорить о роли случая и личности в истории . Я, как историк, до сих пор остаюсь приверженцем марксистского взгляда на этот вопрос: роль личности в историческом процессе возрастает и становится значимой в тех случаях, когда эта личность действует в соотвествии с общими закономерностями исторического развития.

Мне смешно слушать разглагольствования о том, что если бы, к примеру, Адольфа Гитлера в годы его нищенских скитаний по Вене все-таки приняли бы в Венскую академию художеств, то не было бы ни нацистского режима в Германии, ни Второй мировой войны. И прочие бредни: если бы не убийство эрцгерцога Франца-Фердинанда в Сараево Гаврилой Принципом, то Первая мировая война не случилась бы...

Законов, по которым развивается история человечества не по силам изменить ни одному человеку. Даже если бы Гитлер стал художником и никогда бы не задумывался о плитической деятельности, в Германии 20-30-х годов появился бы другой "гитлер" (и не важно, что его звали бы Эрнст Рем, Герман Геринг или какой-нибудь Фриц Карке). И немцы точно также кричали бы, заходясь в экстазе: "Хайль Карке!". Пересмотрите фильм М. Ромма "Обыкновенный фашизм" . Несмотря на то, что он был снят в далеком 1965 году, по моему мнению, он во-многом остается актуальным и сегодня.

И история обороны Эгерской крепости , устоявшей под натиском турок в 1552 году, только лишь подтверждает правильность марксистской теории исторического развития. Да, тогда крепость выстояла, заслуга в этом ее капитана Иштвана Добо более чем велика. Но все-таки турки через 44 года (в 1596 году) взяли крепость. И не потому, что не нашлось второго Иштвана Добо, а потому, что это соответствовало закономерностям исторического развития Европы и Османской империи.

И все же, нельзя не восхищаться героизмом защитников Эгера и командира крепости, котрорые смогли на некоторое время остановить продвижение турок вглубь Европы. Возможно, именно этот исторический эпизод стал ключевым для всей европейской цивилизации.

Да и не только европейской. В это же время Россия становится царством вместо княжества. Вряд ли царю Ивану IV удалось бы подчинить Казанское (в том же 1552 году) и Астраханское (в 1556 году) ханства, если бы им была оказана помощь со стороны Османской империи, а это было более чем вероятно. Но Сулейману I в это время было не до того. Так что, казалось бы, незначительный эпизод - поражение турок у стен Эгерской крепости имеет отношение и к нашей отечественной истории.

Продолжение следует.
Сергей Воробьев.

Расцвет могущества средневековой Венгрии пришелся на блестящее царствование Лайоша I Великого (1342-1382), наследовавшего отцу в 16 летнем возрасте. При этом короле Венгрия зримо увеличила сферу влияния на Европу, раздвинула свои географические границы и, кроме того, пережила эпоху экономического подъема, сопровождавшуюся политическими преобразованиями. Вскоре после восшествия на престол молодой король предпринял завоевательный поход в Южную Италию. Предлогом послужила смерть его брата Андрея, павшего 18 сентября 1345 г. от руки своей жены неаполитанской королевы Жанны I. Лайош достаточно легко победил неаполитанскую армию и утвердил в 1347 г. свою власть в Неаполе. Однако свирепствовавшая в Италии чума заставила его в 1348 г. покинуть эту страну. Спустя два года он возобновил войну, но папа, после учиненного им следствия, примирил короля с Жанной.

Вслед затем Лайош отвоевал у Венеции город Зару и всю Далмацию, благодаря чему Венгрия приобрела выход к Адриатическому морю. Отсюда Лайош распространил свою власть на всю Нижнюю Сербию. Он подавил сепаратистские выступления в Хорватии и сделал ее связь с Венгерским королевством более прочной. В результате нескольких походов в 1359-1361 гг. венграм покорилась Босния. Правители Валахии и Молдавии признали себя вассалами Лайоша, хотя власть его здесь оставалась чисто номинальной. В самой Венгрии король правил как самодержавный монарх. Он был человек твердой воли и привык действовать независимо, в духе неограниченной монархии. Сеймы при нем практически не созывались, а роль первых министров и высших сановников в государстве играли назначаемые Лаошем дворцовые служители. Сейм, собранный королем в 1351 г. и узаконивший крепостное право, был последним в его царствование. Лайош много сделал для развития культурной жизни. Так в 1367 г. король основал в Пеште университет, где преподавались все высшие науки.

После смерти в 1370 г. его дяди Казимира III Великого Лайош был избран также королем Польши. К несчастью, он вступил на польский престол при весьма неблагоприятных для него обстоятельствах. К этому времени в Польше успела образоваться сильная олигархия. Лайош мог удержался у власти только благодаря поддержке польских магнатов, но те дорого продали ему свою помощь. В 1374 г. Лайош подписал так называемую Кашаускую грамоту, ставшую чем-то вроде отречения от королевских прав. По этому договору он освободил дворянство от всех его повинностей относительно государства, за исключением военной службы, и обещал никогда не ограничивать его привилегий. Фактически в Польше утвердилось господство нескольких вельможных фамилий, разделивших между собой высшие должности. Центральная власть ослабла, правосудие исчезло, повсюду совершались воровство и разбои.

В 1382 г. Лайош Великий умер не оставив сыновей. Поляки избрали королевой его младшую дочь Ядвигу, а за старшей Марией (1382-1387) осталась одна Венгрия. К тому же ей пришлось бороться за власть с неаполитанским королем Карлом III – последним представителем Анжуйской династии по мужской линии. В 1385 г. Мария вышла замуж за чешского принца Сигизмунда (1387-1437), который в 1387 г. короновался как венгерский король. На венгерском престоле утвердилась Люксембургская династия.

Немного предыстории

Для начала обратим свое внимание на то в каком состоянии находились Европа и Ближний Восток к началу второй четверти XVI века. Сильнейшие государства континента Испания и Франция заняты выяснением отношений в Италии — богатые земли Апеннин были слишком лакомым кусочком, чтобы отдать их сопернику без боя. Германские земли сотрясали крестьянские (в 1524−25гг. здесь разразилась настоящая война) и религиозные восстания. В Восточной Европе также неспокойно — помимо бесконечной череды восстаний, идет напряженное противостояние между Польшей, Венгрией и Австрией.

Карта Европы в 1500 году

Главная держава Ближнего Востока — Оттоманская Порта, наоборот, была в самом расцвете сил. В правление султана Селима I (1512−20) территория подчиненная туркам увеличилась вдвое. Султан завоевал огромные земли на востоке и юге — вся Малая Азия, большая часть Ирака, Прикавказье, Палестина, Хиджаз, Египет, Месопотамия стали частью огромной империи. В 1520 году стамбульский престол наследовал 26-летний сын Селима Сулейман. Молодому султану досталась обширная держава с грозной и передовой армией. Сулейман был одаренным политиком, которого как следует подготовили к управлению государством. По восшествию на престол он сразу же обратил внимание на своих европейских соседей: Венгрию, Молдавию, Австрию.

Венгерский вопрос

К началу 1520-х годов у турецких границ в Европе оставалось только одно независимое государство — королевство Венгрия, однако, к началу войны с Турцией и оно переживало упадок, хотя еще в конце XV века Венгрия была одним из самых сильных государств в Европе.

Сулейман I Великолепный и Лайош II

Королю Матиашу Хуньяди (1458−90) или Матиашу Корвину (Ворону) удалось провести целую серию государственных реформ, привести в порядок финансы и аппарат, создать новую армию. Прославленный монарх понимал, что Венгрия является бастионом в борьбе с османами, потому всячески старался укрепить государство, создав при этом устойчивый альянс способный противостоять турецкой угрозе. Матиаш добился больших внешнеполитических успехов, объединив под своей властью Венгрию, Хорватию, Чехию (последняя была разделена между ним и польским королем Владиславом. Матиашу досталась Моравия и Силезия) и даже Австрию, куда Корвин перенес свою столицу. В его правление также удавалось сдерживать агрессию турок, видимо, сказывались гены отца — великого полководца и победителя османов.

Воины венгерской армии

Активная династическая политика, однако, сыграла с Матиашем злую шутку: законного наследника он не оставил, и его престол наследовал польский король Владислав. Так в Венгрии утвердилась (правда, ненадолго) династия Ягеллонов. Владислав (1490−1516), коронованный при поддержке дворянства под именем Уласло II, был вынужден пойти на ослабление королевской власти на венгерских землях и дарование все больших прав дворянства.

Венгрия была в упадке, хотя еще 30 лет назад переживала расцвет

Это было совершенно не то что требовалось перед новым обострением отношений с османами и растущей экспансией южного соседа, а утопленное в крови знатью крестьянское восстание 1514 года, лишило венгерское общество так необходимой в это время консолидированности.

Молодой король

После смерти Уласло новым королем был объявлен Людовик (Лайош II), которому было всего 10 лет. Шесть лет за Лайоша страной управлял его дядя и только в 1522 он был коронован правителем Венгрии и Чехии. Пока у власти была венгерская знать во главе с дядей короля, Сулейман прислал в Буду послов с требованием дани — венгерские магнаты с заносчивостью отвергли все предложения, а послов бросили в темницу. Сулейман воспользовался случаем, собрал войско и отправился в поход против Лайоша.

Пятилетняя война

В 1521 году турецкая армия вторглась в Венгрию и осадила Белград — важную крепость на юге. Несмотря на героическую оборону твердыни, город был взят и стал главной базой турок в их последующих операциях в Венгрии.

Силы королевства подкосили бунты магнатов и восстания крестьян

Пять лет шла позиционная война, и пока султан был занят делами на других фронтах, венграм удалось даже несколько раз разбить турецкие отряды в боях местного значения. Однако в 1526 году Сулейман решил заняться европейскими делами и собрал большую армию для вторжения в Венгрию — всего более 100 тысяч человек (цифра для огромной Османской державы вполне реальная), при армии находился сам султан, элитные янычарские части, вооруженные огнестрельным оружием и сражающиеся правильным строем, большое количество превосходной для того времени артиллерии (около 300 орудий!).

Осада Белграда 1521

В Буде не торопились с мобилизацией — сбор королевского войска начался только в июле, когда султанская армия уже была у границ. Тяжелая политическая ситуация (социальные и экономические проблемы больно ударили по престижу правительства) тормозила мобилизацию сил — часть магнатов и дворян вовсе отказались выступать в поход, хорватские контингенты были еще далеко, а на реформированные Матиашем части, набиравшиеся из простолюдинов нельзя было положиться после кровавых расправ предыдущих лет.

Сулейман отправил лучшие войска и огромный артиллерийский парк

Наскоро собранная армия состояла из легкой венгерской кавалерии (предков знаменитых венгерских гусар) и отрядов тяжелой ударной кавалерии из южновенгерских дворян и магнатов и их слуг. Пехота была представлена отрядами немецкие наемников-ландскнехтов это были наиболее профессиональные и боеспособные части венгерской армии.

Турецкая пехота Сулеймана I

За лето османы успели взять ряд крепостей на границе, пересекли Драву и вышли к Мохачской равнине, находящейся всего в 250 километрах от Буды, где их уже ожидал Лайош.

Мохачское поле

В конце лета два войска встретились на Мохачской равнине на юге Венгрии. Войска короля Лайоша — около 25 тысяч человек при 53 орудиях были построены в боевой порядок, когда их обнаружила султанская разведка. Сулейман предложил венграм сдаться, но те ответили решительным отказом. Султан не зря был уверен в своем превосходстве — на поле боя он сосредоточил как минимум вдвое большие силы, (причем турки были лучше обучены и экипированы) и имел на тройное превосходство в артиллерии.

Лайош попытался разбить турок по частям — сначала даже успешно

Поле боя представляло собой всхолмленную равнину с небольшим ручьем на юге, где находился турецкий лагерь, с востока ограниченную Дунаем. Холмы помешали туркам выяснить истинные намерения венгров — они сделали вид, что разбивают лагерь и не собираются давай бой, тогда часть турецкого войска (Румелийская армия), которая уже подошла к полю боя, также принялась разбивать лагерь. В этом и состояла задумка короля Лайоша — он осознавал, что в бою со всей турецкой армией у него нет шансов, тогда он попытался разбить султанское войско по частям.

Схема битвы при Мохаче

Пока турки разбивали биваки, венгры ринулись в бой — османские воины совершенно не ожидали такого поворота дел, так что первая атака венгерских рыцарей имела ошеломительный успех. Силы Румелийской армии не оказали даже тени сопротивления и сразу же бросились бежать. Казалось, что авантюра Лайоша может быть успешной и турок удастся разгромить по частям. В этот момент со склонов холмов на юге начали спускаться подошедшие турецкие корпуса, включая полки янычар и отряды сипахов.

Значительную роль в победе сыграли янычары вооруженные мушкетами

Сулейман, узнав, что противник первым нанес удар и румелийцам пришлось нелегко, мобилизовал инженерные команды, которые оперативно чинили дороги на пути остальной армии и при первой возможности ввел войска в бой. Правое крыло венгров, где была сосредоточена большая часть ударной кавалерии, прекратило свою атаку. Причина была банальна: разгромив первый эшелон турецкой армии, рыцари и солдаты принялись грабить вражеский лагерь, решив, что сражение уже выиграно. В это время янычары ударили по венгерскому центру, выкашивая целые шеренги венгров мушкетным огнем. Суматохи добавляла артиллерия, активно применявшаяся с обеих сторон — здесь она производила больше шума и дыма, которым заволокло поле боя, в то время как ее эффективность ставится историками под сомнение.

Поединок кавалеристов. Миниатюра XVI века.

Как только в бой вошли турецкие подкрепления, венгерские рыцари и легкоконные осознали, что дело плохо и бросились бежать. Держались только отряды наемной пехоты, но и они не могли ничего сделать, оказавшись фактически в окружении. Битва превратилась в разгром.

Последствия битвы

Венгерская армия была аннигилирована турками: пало около 15 тысяч христиан, более тысячи знатных венгерских дворян и баронов осталось лежать на поле Мохачской битвы. Сам король Лайош погиб, утонув во время переправы через Дунай. Все видные полководцы и военачальники с венгерской стороны были убиты или пленены. Не зря день Мохачской битвы называют «величайшей трагедией венгерской истории». Потери турок оцениваются в полторы-две тысячи человек.

Сулейман при Мохаче. Турецкая миниатюра XVI века

Политические и военные последствия Мохачской битвы трудно переоценить: всего через несколько дней Сулейман торжественно въехал в Буду, еще через три года осадил Вену, угрожая расправой теперь уже Габсбургам, а не Ягеллонам. Венгрия, где и так было неспокойно, погрузилась в пучину гражданской войны — противостояние про-немецкой и про-турецких партий, каждая из которых имела своего претендента на престол, так как Лайош не оставил наследника (на нем пресеклась династия венгерских Ягеллонов, просуществовавшая менее полувека).

Битва приговорила Венгрию — остановить султана было некому

В конце концов Венгрия была разделена между турками и австрийцами: южная и центральная Венгрии вошли в состав турецкого вилайета Буда (окончательно столица бывшей Венгрии была занята турками только в 1541 году), а северная Венгрия отныне вошла в зону влияния Габсбургов. Полтора столетия большая часть Венгрии была частью Османской империи, а в качестве независимого государства Венгрия исчезла с карты Европы на долгие 400 лет.

Карта Венгрии на 1550 год

В военном искусстве Мохачское сражение ярчайшим образом продемонстрировало превосходство огнестрельного оружия над холодным. Подобно битве при Павии, случившейся всего за год до Мохача, артиллерия и особенно пехота с мушкетами имели важнейшее значение для достижения быстрой и решительной победы. Всего полтора часа понадобилось султанским войскам чтобы разделаться с венграми. После Мохача по всей Европе осознали, что борьба с османами это дело коалиционное — победа над турками при Лепанто (1571) стала своеобразным уроком извлеченным из Мохачской битвы.

Мохач называют «трагедией венгерского народа"

Тем не менее в памяти венгров битва при Мохаче остается одной из самых заметных и героических страниц в истории народа. Образ короля Лайоша, сознательно вступившего в неравный бой с турком, романтизирован и окружен ореолом героизма и мужества, а слово Мохач ассоциируется не только со страшным поражением, но и с тем мужеством и отчаянием с которым сражались простые дворяне, защищавшие свою землю от захватчиков.